Северное сияние - Страница 33

— Мисс Лира, — шепнул ей на ухо невесть откуда взявшийся швейцар. — С вами хотел бы поговорить лорд Бореаль. Вон он, у камина, седой такой.

Девочка послушно посмотрела на стоявших подле камина гостей. Один из них, седовласый джентльмен представительной наружности, поманил ее к себе и кивнул несколько раз головой. Не очень понимая, чего от нее хотят, но все же заинтригованная, Лира пошла к нему через всю гостиную.

— Добрый вечер, голубушка, — зазвучал низкий, привыкший повелевать голос лорда Бореаля. Его альм-змея, обвившаяся вокруг хрустального бра, лениво повела чешуйчатой головой, и при свете лампы полыхнули изумрудным огнем два немигающих глаза.

— Добрый вечер, сэр, — присела в книксене Лира.

— Что там поделывает магистр колледжа Вод Иорданских? Он ведь мой старинный приятель.

— У него все хорошо, благодарю вас, сэр.

— Им, наверное, очень трудно было расстаться с тобой.

— Да, сэр.

— Ну как ты тут, у миссис Кольтер, не скучаешь? Чем вы с ней занимаетесь?

Неизвестно, что нашло на Лиру, но вместо того чтобы ответить на этот вопрос, заданный снисходительно-скучающим тоном, как подобает, то есть либо сказать правду, либо сплести какую-нибудь историю позанимательнее, девочка твердо посмотрела лорду Бореалю в глаза и отчеканила:

— Сейчас я изучаю частицы Русакова и деятельность Министерства Единых Решений по Делам Посвященных.

Лирин собеседник пристально посмотрел на нее, и взгляд у него был пронзительный, как луч яндарического прожектора.

— Так. Ну и что же ты уже изучила?

— Что они на Севере проводят всякие эксперименты. Вроде тех, что делал доктор Грумман.

Непонятно почему Лира чувствовала, что ей море по колено.

— Продолжай.

— И у них там есть такие снимки, что на них можно увидеть Серебристую Пыль. Когда стоит человек, то Пыли много, и кажется, что он весь светится. А на ребенка Серебристая Пыль не садится, ну, почти не садится.

— Это что же, миссис Кольтер показывала тебе такие снимки?

Лира замялась с ответом, чувствуя, что дело совсем не в том, скажет она правду или солжет. Да и ложь эта была бы совсем не похожа на ее обычные враки.

— Нет, — медленно произнесла она. — Я видела такие снимки в колледже.

— Кто их тебе показывал?

— Ну, он их не мне показывал, — созналась Лира. — Я… просто мимо шла и случайно увидела. У меня был друг, Роджер, и его забрали эти, из Министерства Единых Решений. Но…

— Кто показывал тебе снимки?

— Мой дядя, лорд Азриел.

— Когда?

— Когда он последний раз приезжал в колледж.

— Понятно. И что же ты еще изучаешь? Ты что-то сказала о Министерстве Единых Решений, или мне послышалось?

— Сказала, — упрямо ответила девочка и вскинула голову. — Только дядя мне про это не рассказывал. Это я уже здесь узнала.

Тем более что это, как подумала Лира, была чистая правда.

Глаза лорда Бореаля сузились. Лира, напротив, смотрела на него ангельским взором. Сама простота и наивность. Наконец старик тяжело кивнул.

— Стало быть, миссис Кольтер решила, что ты уже готова помогать ей в ее работе. Занятно. Ты уже в чем-нибудь принимала участие?

— Пока нет, — отважно солгала Лира, не имея ни малейшего представления об истинной сути его слов. Главное, не потерять это выражение наивной дурочки. Слава богу, что Пантелеймон обернулся бражником. Глядя на бабочку, не догадаешься, что она на самом деле чувствует.

— Миссис Кольтер уже объясняла тебе, что происходит с детьми?

— Пока нет. Я пока знаю только про Серебристую Пыль и еще про то, что дети — это жертвоприношение… Как агнцы.

И опять чистая правда. Ведь она же не сказала, что знает это от миссис Кольтер? Просто знает, и все.

— Вероятно, жертвоприношение — уж слишком сильное слово. Все это мы делаем для их же блага. И для нашего общего блага, разумеется. Дети сами, по доброй воле приходят к миссис Кольтер. Поэтому для нас она — настоящая находка. Видишь ли, суть в том, что ребенок должен очень захотеть помочь, захотеть совершенно искренне. А разве ей можно отказать хоть в чем-нибудь? Итак, если она рассчитывает, что вдвоем вы будете это делать еще успешнее — что ж, я очень доволен.

Лорд Бореаль улыбнулся Лире, и улыбка эта до странности напоминала ту, что светилась в глазах миссис Кольтер: она была заговорщицкой. Лира скромно потупилась, старик потрепал ее по голове и заговорил с кем-то из гостей.

Девочка и Пантелеймон чувствовали, как их сковывает ужас. Больше всего на свете Лира хотела сейчас забиться в какой-нибудь угол и пошептаться со своим альмом. Если бы можно было удрать из этой квартиры! Если бы можно было снова оказаться в колледже Вод Иорданских, в маленькой комнатке на двенадцатой лестнице! Если бы знать, где сейчас дядя Азриел!

Внезапно она услышала обрывок какого-то разговора. Там говорили о дяде! Притворившись, что выбирает тартинки на блюде, Лира надолго застряла возле столика с закусками и слушала, слушала, не поднимая глаз.

Человек в лиловой сутане епископа объяснял кому-то:

— Так что пока нам нечего беспокоиться. Год, по меньшей мере, лорд Азриел там пробудет.

— Как, вы сказали, называется крепость, в которой они его держат?

— Свальбард, так, по-моему. Да, Свальбард. Под охраной панцербьорнов, то есть панцирных медведей. Вы не представляете, какой чудовищной силой они обладают! Нет, из Свальбарда не убежишь. Так что можно смело утверждать, что никаких, ну, или почти никаких препон нет.

— Последние эксперименты подтвердили мою точку зрения. Я всегда полагал, что Серебристая Пыль есть не что иное, как порождение Темного тезиса.